Город Петровск и Петровский район занимают важное место в истории Среднего и Нижнего Поволжья XVII и начала XVIII веков. Здесь проходил один из главных рубежей молодого Русского государства в суровой борьбе за свое существование. Именем Петра Первого при его жизни было названо четыре города: Петродворец, Петрозаводск, Петербург и Петровск, причем Петровск основан первым и по праву считается «старшим братом Петербурга». Города не возникают произвольно, для этого существуют серьезные основания, объективная потребность. Как, например, такая…
Каждый год из Крыма, Приазовья, кавказского предгорья и Заволжья орды лихих налетчиков нападали на Русь для грабежей и захвата в плен жителей южных уездов, а иногда и центральных уездов. Это продолжалось не одно столетие. В 1556 году московские полки взяли Астрахань, пал один из самых могущественных столпов прежней Золотой Орды. Формально граница Русского государства простерлась до устья Волги и Дона. На южных рубежах остался последний осколок империи чингизидов – Крымское ханство. Но он, словно впившийся в ногу осколок стекла, мешал движению России к мирному освоению степного простора. В низовьях Волги степная пыль заметала уже едва заметные останки городов Золотой Орды, в Европе рождались шедевры Ренессанса, в Москве некий горожанин прилаживал к плечам крылья из слюды, обещая «полететь, как птица», а в степи южнее Оки и до Каспийского моря время словно застыло, господствовали нравы, как сотни и тысячу лет назад: кто сильный – тот богат, кто богат – тот знатен, кто знатен – тот властвует. Прозывалась эта земля Диким полем. Реки Медведица и Хопер были одними из основных путей нападения степных хищников на русские и мордовские земли.
В XVI – cередине XVII веков в верховьях Медведицы хозяйствовали ногайцы, основным занятием которых было сезонное скотоводство. По весне они пригоняли сюда табуны лошадей, пасли, торговали ими на Волге, в Рязани, Владимире, Москве, а поздней осенью возвращались на юг. По берегам и приточным речкам росли пышные липовые рощи – пристанище диких пчел, роившихся в дуплах – бортях. Пчелиный мед с давних времен был лакомой добычей мордвы из Засурских и мещерских лесов, где бортное пчеловодство приходило в упадок. Бортники, приходившие на Медведицу из Засурья и Мещеры, очищали дупла, оборудовали их в соответствии с технологией добычи меда и получали великолепный продукт, впитавший в себя запахи всех цветов Дикого поля. Медовые дупла именовались бортями, пчеловоды – бортниками, а пасеки – ухожаями, поскольку требовали постоянного ухода. По подсчетам ученых, в описываемую пору на Медведице насчитывалось свыше 700 бортных ухожаев. Леса здесь, по образному выражению одного из них, «истекали мёдом».
В районе Петровска, которого тогда еще не было на карте, современники Ивана Грозного не отмечали ни одного населенного пункта. Первым документом, в котором более или менее подробно запечатлен географический образ данного региона, до сих пор остается «Книга Большому чертежу», составленная в Москве в 1627 году. Она писалась на основе географических планов и опросов служилых людей, несших здесь службу в 1570–1600 гг. Сами «чертежи» не сохранились. Но в распоряжении историков осталось несколько редакций словесного описания «чертежей». По ним можно получить некоторое представление о верховьях Медведицы.
Откроем «Книгу Большому чертежу»…
«А ниже Хопра реки, с Нагаискои стороны, верст с 30 пала в Дон река Медведица. А Медведица река вытекла двемя протоки от Талбалыка реки. А в Медведицу пала река Кармыша, вытекла Кармыша от реки от Волги, от верху Увеши реки. А Увеша пала в Волгу против города Саратова, выше городища Увешина… Медведицы протоку 220 верст… А река Сартаба везалась верховьем с Табалыком рекою, да с рекою Бурлуком, да с рекою Медведицею».
Какие выводы напрашиваются из прочитанного отрывка? Во-первых, край, где теперь расположены Петровский и соседние районы, к концу царствования Ивана Грозного именовался Ногайской стороной. Здесь хозяйничали кочевники. Из двух «протоков» Медведицы один (собственно-Медведица) начинается от села Старые Бурасы соседнего Базарно-Карабулакского района, другой (Малая Медведица) – от Новых Бурасов. Талбалык (Табалык, Тазбалык) на современных картах отсутствует. Но это левый приток Суры – Уза, исток которой находится в 25 км к северо-востоку от Старых Бурас. Но скорее всего за ее верховья древние картографы приняли Вершаут, крупный левый приток Узы, берущий начало в Петровском районе, текущий несколько десятков верст параллельно Медведице в направлении на восток. Талбалык – кипчакское название, производное от терминов дала булак – «степной ключ». Однако если учесть вероятность того, что гидроним мог зародиться в эпоху Золотой Орды, то вполне возможно, что он восходит к монгольскому термину болук – «уезд». То есть река Уза могла считаться границей «степного уезда» со столицей в золотоордынском городе Укек/Увек (Саратов) в отличие от мордовского «лесного уезда» с центром в городе Мохши (Наровчат Пензенской области).
Остальные названия из «Книги Большому чертежу» вне пределов Петровского района, но имеют к нему прямое историческое касательство. Карамыш сохранил свое название по сей день. Это левый приток Медведицы в Лысогорском районе, правда, его верховье не у реки Увеша/Увек, устье которой находится в районе одноименного бывшего золотоордынского города. Но, как и в случае с Узой, знатоки края могли ошибиться и принять за верховья Карамыша реку Латрык, вытекающую от Саратова, от истоков Увековки. Река Сартаба – это нынешняя Сердоба, левый приток Хопра, а верховьями она «вязалась» с Табалыком-Узой (здесь за Табалык приняли Няньгу, левый приток Узы) и Бурлуком (скорее всего, это Колышлей левый приток Хопра в Пензенской области). Противоречия в названиях связаны с тем, что «чертежи» составлялись по описаниям разных лиц, казаков-станичников, ездивших в степные дозоры. Естественно, воины хорошо знали лишь «свои» участки, линию дозора. Одни проезжали к устью Узы через Няньгу, другие через Вершаут, полагая их верховьями Узы. При обобщении данных разных дозорщиков возникала путаница.
Все названия нерусские, за исключением, может быть, Медведицы. По крайней мере, люди, чертившие планы местности при Иване Грозном, были в этом уверены. «Река Медведица – имя сие по словенски, а измаитеским языком (т.е. по-татарски) Сулла глаголется», – утверждали они.
«А с нагорнои стороны выше Саратова пала река Таибалык, а на Волге реке против Саратова остров. А ниже того острова с нагорнои стороны пала в Волгу река Увеша, а ниже ее городище Увешенское».
Из этого отрывка видно, что речь уже идет о другом Талбалыке (Таибалыке), притоке Волге выше Саратова, стоявшего в то время на левом берегу (см. предыдущий отрывок, где сказано: «Увеша пала в Волгу против города Саратова»). Талбалык/Таибалык здесь явно не Уза, а Чардым, правый приток Волги. Любопытно, что есть и второй Чардым, левый приток Узы (Талбалыка), топонимический дублёр саратовского.
Если в конце XVI века решимость московского правительства в отношении Дикого поля не распространялась дальше строительства городов на Волге (Самара основана в 1586, Царицын – в 1589, Саратов – в 1590), то по завершении борьбы допетровской Руси с Ливонским орденом, Швецией и польско-литовскими интервентами были построены в 1630–1650-е годы города-крепости в самом Диком поле: Тамбов, Верхний и Нижний Ломовы, Керенск (ныне Вадинск), Инсар, Саранск, Симбирск (Ульяновск)… От Днепра до берегов Волги протянулась великая засечная черта, которую враг уже не мог перейти безнаказанно. В 1663 году построена Пенза, был отвоеван еще один участок Дикого поля. Дальние дозоры пензенцев достигали верховьев Медведицы и Хопра, где с возвышенностей зорко следили, спокойно ли в степи, не идет ли неприятель, не пролегла ли прошедшей ночью новая сакма (тропа) в густой траве? Особое внимание уделялось степным дорогам, прежде всего перекресткам дорог.
Все перечисленные выше русские города в Диком поле располагались в таких местах. Город Петровск тоже встанет на одном из перекрестков. Здесь с юга на север от Астрахани до Москвы проходила большая дорога, по которой еще владимирские и московские князья ездили за ярлыками на княжение к ханам Золотой Орды. А поперёк с востока на запад пролегал путь, сообщавший Яик и Южный Урал с Доном и городами Белгородской засечной черты (Белгород, Воронеж, Тамбов и другие). О существовании Старой донской дороги в устье речки Камышинки есть упоминание под 1716 годом. Известно о размещении русского военного кордона в устье Большого Иргиза при Иване Грозном. Зимой по Иргизу в сопровождении охраны в одну сторону шли груженые железом и солью воза, в другую – с хлебом и рыбой. По этой дороге ездили в Москву за жалованием яицкие казаки. Яицкий казачий городок, нынешний Уральск, был основан еще в 1613 году. Выше устья Иргиза уральские путешественники попадали в район нынешнего Вольска, где, переправясь через Волгу и обогнув Змеевы горы, следовали на Базарный Карабулак к истоку Медведицы с выходом в район Старых Бурас. Далее вдоль Медведицы они ездили в район будущего Петровска, где достигали перекресток Московско-Астраханской и Старой донской дорог. Как и Московская, эта дорога тоже была старой, хотя и менее известной. В XIV веке в районе нынешнего г. Пугачева на Иргизе находился золотоордынский городок, из которого ездили на Волгу кратчайшим путем. Ездили по Старой донской дороге также из Сызрани и Симбирска – вдоль волжского берега, на исток Медведицы и к Московской дороге.
После основания Пензы верховья Медведицы стали посещаться служилыми людьми и с целью хозяйственного освоения. Поначалу их внимание привлекали к себе даже не земли (из-за безлюдья их некому было обрабатывать), а рыбные ловли, лебединые гнезда и бобровые гоны. Летом сушеная рыба заменяла в походах и дозорах мясо. Такие реки, как Иргиз, Терешка и Медведица, использовались зимой для подледной ловли крупной рыбы. Ловили сетями, опускавшимися на дно через широкую прорубь во льду. Волга для подледной ловли не годилась – глубока! Рыбы налавливали целые воза. Когда ее было особенно много, били полусонную стерлядь и двухпудовых сомов острогами через прорубь. Вкрутую сваренные лебединые яйца служили пищей в дальних поездках. Бобровый мех предназначался для продажи и обмена на другие товары. Словом, берега Медведицы служили естественным хранилищем многих природных богатств.
Важную роль в древности реки играли и как надежный зимний путь. Берега и прибрежная растительность защищали путешественников и лошадей от пронизывающего степного ветра, указывали направление движения, которое не могла замести даже самая свирепая степная метель. Рекой удобно было пользоваться при поездке через лес. Когда река делала крутую петлю, ездоки срезали путь, ездили прямиком и снова уходили под защиту берега. Все эти функции выполняла и река Медведица.
Первым документом, в котором подробно описана часть окрестностей Петровска за десять лет до его основания, является так называемая отказнбя книга Пензенской приказной избы. Ее завели по указу великих государей в связи с отказом (передачей во владение) медведицких земель подьячему Пензенской приказнуй избы Осипу Иванову, унаследовавшему хозяйственные угодья своего умершего брата, подьячего Василия Владимирова. Разница фамилий братьев не должна смущать. У подьячих фамилию часто заменяло имя отца. Осип и Василий были сводными братьями по матери. Как и другим служилым людям, подьячим полагалось земельное жалование. Достаточно большое: 300–350 четей (четвертей) в поле, «а в дву по тому ж». Странное для уха современного человека выражение означало, что данное лицо могло рассчитывать, по трехпольной системе земледелия, на 350 четвертей в каждом из трех полей (озимые, яровые, пар).
Несколько слов о непонятных выражениях в тексте, который мы будем читать. Четь (четверть) = 0,5 десятины, или округленно 0,55 гектара. Десятина = 1,1 гектара. Таким образом, 350 четей в поле, а в дву по тому ж, равнялись 350 х 3 = 1050 четвертям, или 525 десятинам, или 577 гектарам. Для сравнения: город Петровск занимает около 1200 гектаров.
Итак, окончил путь земной подьячий Василий Владимиров. Его брат Осип Иванов получил право на наследство. На берега Медведицы, по указу великих государей и наказу пензенского воеводы Дмитриева, отправились «сыскные люди», чтобы зафиксировать факт отказа земли и обозначить межевые границы владения во избежание возможных споров с соседними помещиками. Давайте совершим мысленное путешествие вслед за «сыскными людьми» на древние берега Медведицы, а заодно поучимся понимать старинные тексты. Читайте не торопясь, вдумываясь в значение каждого слова. Только тогда история раскроет перед вами свои сокровенные тайны. Но прежде – немного о времени, в которых совершались большие и малые исторические события.
До календарной реформы Петра I и принятия григорианского календаря в 1700 году от Рождества Христова, Россия жила по юлианскому календарю «от Сотворения мира». Чтобы перевести дату от Сотворения мира на дату от Рождества Христова (этим календарем мы пользуемся сегодня), надо из первой цифры вычесть 5508. Например, если от Сотворения мира мира шел 7196-й год, то от Рождества Христова – 1688-й. Но это – если речь идет о дате между 1 января и 31 августа. Если же она приходится на дни между 1 сентября и 31 декабря (как в рассматриваемой отказной книге), то вычитать следует не 5508, а 5509. Это связано с разницей в наступлении нового года. По юлианскому календарю он начинался не 1 января, а 1 сентября. И еще: в письменности и устной речи первая цифра года часто опускалась и вместо 7196-й писали 196-й год, вместо 7206-й – 206-й год и т.д. А теперь внимание!
Лета 7196 (1687) года сентября в день (дата не указана) по указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и великие государыни благоверные царевны и великие княжны Софьи Алексеевны всея Великие и Малые и Белые Росии самодержцев и по наказной памяти воеводы Семена Костянтиновича Дмитреева велено ехать Пензенской приказной избы подьячему Никифору Протопопову в Пензенской уезд, в степь, на реку Медведицу на помесные (от слова поместье) и оброчные рыбные ловли умершего подьячего Пензенской приказной избы Василия Володимерова в урочищи снизу от речки Хорошевки до вершин реки Медведицы для того:
В прошлом во 194 году июля в 10 день в грамоте великих государей (полный титул) и(с) приказу Казанского дворца на Пензу к воеводе Семену Костянтинову Дмитрееву писано:
Пензенской приказной избы подьячему Осипу Иванову учинен помесной оклад триста пятдесят четей, и в тот ево оклад велено ему отвести земли в Пензенском уезде, где он приищет ис примерных или ис порозжих земель. И в нынешнем в 196 (1687) году сентября в день (не указан) бил челом великим государям (полный титул), а на Пензе в приказной избе воеводе Семену Костянтиновичу Дмитрееву подьячей Осип Иванов подал челобитную. В прошлом де во 194-м году по указу великих государей учинен ему помесной оклад триста пятдесят четей, и в тот де оклад велено ему земли отвести в Пензенском уезде, где он приищет, ис примерной или ис порозжей земли. А по указу великих государей и по грамоте дано было брату ево родному, пензенскому подьячему Василью Володимерову, в Пензенском уезде в поместье и в оброк се(мь)десят четей – рыбные ловли: река Медведица, от речки Хорошевки до вершин реки Медведицы по обе стороны со озеры, и с истоки, и с падучими речками, с лебедиными гнезды, и з бобровыми гоны.
И в прошлом во 193-м (1685) году он, Василей, умре, а после ево остались две дочери, девьки Дарья да Катерина. И по указу де великих государей и по грамоте те рыбные ловли отданы на прожиток тем Васильевым дочерям, с окладу отца их, по пять четей девке. А отцу де их помесной оклад был триста четей, и им, девкам, недодано с окладу отца их до десяти четей девке. И буде де великие государи укажут им, девкам, отмерять в тех рыбных ловлях в додачю до десяти четей, и за их де дачею будут лишние чети, и великие государи пожаловали б ево, велели в братьево поместье и оброчные рыбные ловли с лебедиными гнезды, и з бобровыми гоны измерять в десятины и положить в чети, и вымерять Васильевым дочерям с окладу, отдать им, что доведетца, додать на прожиток, а что за их дачею останетца, и те де остаточные рыбные ловли с лебедиными гнезды и з бобровыми гоны дать ему, Осипу, в поместье в ево оклад.
Итак, Осип Иванов ходатайствовал о перераспределении 70 четвертей, оставшихся от брата на реке Медведице. Угодья с местами рыбной ловли, лебедиными гнездами и бобровыми плотинами начинались у речки Хорошевки и продолжались вверх по Медведице. В отказной книге говорится, что в 7193 (1685) году Василий умер. После него остались две дочери, Дарья и Екатерина. Им полагался «прожиток», натуральная пенсия за отца. Размер «прожитка» – десять четвертей. Дочери Василия Владимирова успели получить по пять четвертей, вероятно, где-то в другом поместье отца. Теперь Осип Иванов ходатайствовал за своих племянниц, чтобы им «додать на прожиток» оставшиеся пять четвертей на Медведице. Остальные 50 четвертей оброчных угодий просил отдать ему в зачет 350-четвертного поместного оклада.
И в прошлом во 194-м году по указу великих государей и по грамоте отказаны те рыбные ловли от речки Хорошевки, по обе стороны реки Медведицы, с озеры и с истоки, с речками Хорошевкою, Полатовкою, Сосновкою, с Камышенкою, с Тоузенем и с иными речками, и с притоки, и с озеры, и верхним оброком до вершин реки Медведицы – на прожиток Васильевым дочерям, по пяти четей девке ис поместья в оброк; и велено про те рыбные ловли сыскать повальным обыском тутошними и окольными многими людьми. Да буде в обыску скажут, что на реке на Медведице в тех урочищах рыбных ловель и всяких угодий за дачею девок Дарьи да Катерины будут лишние чети, и те рыбные ловли и всякие угодьи, измерев в десятины и положа в чети, и отдать на прожиток за Васильевыми дочерьми Володимерова, против окладу отца их, триста четей в поле, а в дву по тому ж, по указу великих государей; а что за тем лишние рыбные ловли и всякие угодьи будут, и те примерные (оставшиеся) чети отказать в поместье подьячему Осипу Иванову в ево оклад по указу великих государей. И то все написать в отказные книги подлинно.
Сколько и каких земель намеряли Дарье, Екатерине и Осипу Иванову «сыскные люди» во главе с подьячим Никифором Протопоповым? Об этом вы узнаете ниже. Разумеется, закрепляемые за ними угодья не шли сплошной грядой, а касались лишь береговой кромки, ширины реки, размеров бобровых плотин и мест гнездований лебедей. А в сумме все эти места и составляли искомые «четверти».
И по указу великих государей (полный титул) и по грамоте из приказу Казанского дворца и по наказной памяти воеводы Семена Костянтиновича Дмитреева подьячей Никифор Протопопов на реку Медведицу в вышеписанные урочищи ездил и по наказу сыскивал. И по сыску сыскных людей в тех рыбных ловлях за дачею Васильевых дочерей, девок Дарьи да Катерины, лишние чети объявились. И те рыбные ловли, измеря в десятины и положа в чети, из них оставил на прожиток Васильевым дочерям Володимеровым дву девкам, Дарье да Катерине, с окладу отца их, с трехсот четей, по указу великих государей, к прежней их даче, к десяти четям, что им даны в поместье и в оброк от речки Хорошевки вверх (на) реку Медведицу по обе стороны, со озеры и с ыстоки, и с речкою Хорошевкою, с Полатовкою, по речку Березовку, и с тою речкою Березовкою, и с малыми падучими речками, которые в тех урочищах впали в реку Медведицу, и з глухими озерки, с лебедиными гнезды, и з бобровыми гоны, и со всеми угодьи – дватцать четей в поле, а в дву по тому ж. И вместо сенных покосов, по указу великих государей, а от речки Березовки примерные (оставшиеся от 70-ти четвертей за вычетом 20-ти «прожиточных») рыбные ловли (по) реку Медведицу, вверх до вершины по обе стороны, со озеры и с ыстоки, и с малыми глухими озерки, и с речками с Сосновкою, с Таузнему, и с верхним оброком, и с малыми падучими речками, с лебедиными гнезды, и з бобровыми гоны, и со всеми угодьи отказал Пензенской приказной избы подьячему Осипу Иванову в поместье вместо четвертные пашни на пятдесят четей в поле, а в дву по тому ж, со всякими угодьи в ево, Осипов, оклад в триста пятдесят четей. А не досталось ему, Осипу, против указу великих государей в ево оклад дватцать четей.
А на отказе со мною, подьячим, были сторонние люди: пензенской воротной сторож Лукьян Федоров сын Давыдов, засечной сторож Максим Обросимов сын да пешей стрелец Василей Корнилов сын Скрывка, да пушкарь Тихон Щербак. К сим отказным книгам пензенской площедной подьячей Петька Позняков вместо сторонних людей Лукьяна Давыдова с товарыщи да пристава Тихона Щербака по их велению руку приложил.
Документ содержит массу полезной для краеведа информации. Во-первых, приведенная географическая номенклатура (Берёзовка, Камышинка, Сосновка, Хорошевка) – явно русская. Эти реки так до сего дня и называются. Хорошевка – левый приток Медведицы, она впадает в нее между деревнями Лисичкино и Богдановка Аткарского района. Полатовка – правый приток Медведицы, участок устья которой является границей Петровского и Аткарского районов. Сосновка – левый и самый большой приток Медведицы в Петровском районе. Камышинка – правый приток Медведицы. Она, как и Сосновка, впадает в нее к западу от села Березовки 1-й. Устье Берёзовки – у одноименного села Петровского района севернее Полатовки. Тоузень, Таузня – это, конечно, нынешняя Тауза, правый приток Медведицы к востоку-северо-востоку от Петровска. Русские названия речек – убедительное доказательство того, что русские еще до основания Петровска хорошо знали верховья Медведицы и активно эксплуатировали ее природные богатства.
В 1700 году вслед за братом отправился в мир иной и Осип Иванов. Но его оброчные поместья на Медведице так и не были отданы наследникам, хотя они и просили себе те самые рыбные ловли, лебединые гнезда и бобровые гоны. Что случилось, почему в первый раз право наследования было соблюдено, а второй нет? Оказывается, «в том месте на реке Медведице построен город Петровской, и те рыбные ловли, по указу великого государя, отданы к тому городу Петровскому», – констатировалось в другой отказной книге Пензенской приказной избы.
